Всё о жизни чайных дракончиков - Уайт-Смит Нелл

– Это правда? – нахмурилась девушка.

– В своем роде: я знаю, что он любит пить чай, и это уже немало!

Оторвавшийся от неумелой погони кот ловко запрыгнул на ближайшую полку и собрался нырнуть в очередное техническое окно, где решетка то ли была не предусмотрена, то ли специально снята.

– Мастер Райхар просто помолчит эти пять минут, и мы уйдем! – крикнула мне туда Эйдераанн. – Нас просто унизят лишний раз! Это бессмысленно!

– Ой, да спорт – это, в принципе, все бессмысленно, но ты же этим занимаешься, – отозвался я, отметив, что Пирожок опять зацепился крылом за угол, но в этот раз справился сам и дернул вперед. Стремительно исчезая в темноте технического лаза, я крикнул туда, детям, свое напутствие: – Когда делать нечего – делай чай!

И голос мой, оставшись безответным, растаял в пустоте и темноте.

Что же до моего похитителя, то он притащил меня на трибуны, положил на ступеньку и завалился на бок, повелевая таким образом играть с собственной персоной.

Я окинул взглядом погасивший огни стадион. Сегодня там никто допоздна не бегал, никто не бросал вызов ни ветру, ни времени. Без одинокой фигуры, так поразившей меня в ту, самую первую ночь, это огромное погрузившееся в полумрак пространство показалось осиротевшим. Мне не хотелось работать с Кейррой, но возможность помочь Эйдераанн в завтрашнем чаепитии я воспринял как личный вызов, потому что я мастер застольных бесед, мастер подбора чая и предстоящая встреча – это своего рода экзамен, подброшенный самой судьбой, и так вышло, что я знал, что и как делать. Жизнь меня к этому готовила.

Возможно (кто знает, в конце концов), если я блестяще ее проведу, то меня наймут для дома мастера Сердца. Я слышал, что мастер Райхар переехал к нам буквально на днях, конечно же, первым делом он окунулся в новые обязанности и еще вряд ли задумывался о подборе для себя чайного дракончика, в то время как все мастера Сердец городов слыли большими знатоками чая.

По легенде (и неизвестно, насколько она может оказаться правдива), чай – единственный разрешенный будущим мастерам Сердец бодрящий напиток, так как работа с энергетическим центром города требует непревзойденной концентрации, исключающей любое искажение восприятия. И лишь благотворное влияние отборного чая признавалось Храмом достаточно благородным и чистым для того, чтобы его употребляли эти безупречные мастера. Более мудрого решения я, нужно сказать, никогда не встречал и с радостью бы его распространил не только на мастеров Сердец, но и на весь Храм и мир.

Тяжело вздохнув, я оторвался от этих мыслей, прикоснувшись к ближайшей ликровой заводи, уделил секунду возбуждению, запечатлевшемуся в ее насыщенности, и уныло дал знать Дейрану, где нахожусь. После забрался с постной рожей коту на пузо, утонул в его густом мягком подшерстке и вволю пощекотал усами и рожками, наслаждаясь тем, что кот время от времени несильно задевает меня лапой, делая вид, что ловит.

На тот момент это исчерпывающим образом описывало все, что я мог сделать с собственной жизнью.

Глава двенадцатая: про чай

– Так что такое «замершая беременность»? – спрашивал я у необычной драконицы следующим утром, раз уж ни о ком, кроме Кейрры, она толком говорить не могла. Мы находились в кондитерской лавке, специализировавшейся на поставках в самые богатые корпоративные дома Золотых Крон. Конфеты здесь стоили целое состояние, но я знал, куда и за чем шел.

– Это такой случай, – терпеливо повторила мне крылато-чешуйчатая мастерица Центра, – когда эмбрион в утробе не развивается и не растет.

– И умирает, не развившись дальше нескольких клеток без зачатков сознания, и делают операцию, и несостоявшаяся мать остается здорова, и все хорошо, – закончил я за нее, обернувшись на витрину и снова собравшись голосом привлечь внимание заливисто щебетавшей о начинках новинок хозяйки, нахваливавшей нежный шоколад чьей-то экономке, чья кожа под белыми кружавчиками капора выглядела как сморщившийся от дождя ботинок.

– Нет. Если он развивающийся в зооморфной ипостаси оборотень, то вовсе не обязательно, что он умирает. Просто он не развивается.

– Никогда? – уточнил я, понизив голос.

– Какое-то время, – вздохнула ДиДи. – Никто не знает, какое. Так бывает, когда организм матери слишком слаб, чтобы выдержать беременность. Поэтому в зачаточном состоянии эмбрион может находиться и год, и два…

– И всю жизнь матери, – предположил я и по укоризненному взгляду понял, что не так уж и ошибся. Обернувшись опять на конфеты, я отвлеченно уточнил: – Отправить ее в Паровые Долины нужно в том числе и из-за этого?

– Есть вероятность, что пребывание среди големов и механизмов поможет, – обтекаемо ответила драконица и, видимо, чтобы не длить тягостную тему дальше, светски поинтересовалась: – А как ты собираешься помочь ребятам, покупая конфеты?

– Ну, как профессионал своего дела, – отвернувшись к витрине, я сделал значительную паузу, чтобы она успела заметить, что я, в отличие от нее, работаю по своей настоящей профессии, – я в курсе, что недавно прибывший в наш город новый мастер Сердца города, господин Райхар, сластена, каких свет не видывал.

– И?

Я шкурой почувствовал испытующий взгляд драконицы, но не повернулся. Мой взгляд упал на ту самую давно анонсированную и наконец поступившую в продажу соленую карамель, и, задумавшись о покупке, я невольно пошевелил усами.

Сморщенная калоша как раз ткнула узловатым пальцем в один из готовых наборов и расплатилась с видом крайнего неудовлетворения. Мастер или мастерица, о которых она заботилась, имели исключительный вкус на шоколад, но этой женщине в пошлых оборочках было невдомек, как ей повезло с подопечными.

Отвернувшись от витрины с важным видом, я пояснил для ДиДи:

– И я покупаю ему конфеты ручной работы, разве ты еще не заметила?

– Если он известный сластена, то ему их покупают абсолютно все! Это отделение знаменитой на весь мир лавки, у нее где только нет ветвей, почти в каждом городе, даже в Храме! Здешний ассортимент меняется очень медленно – ты ни при каких обстоятельствах не сможешь тут купить то, чем его еще не угощали!

– Вот именно! – похвалил я ее авансом, так как ей еще предстояло проникнуть умом в мой чудный замысел. – Я заказал здесь конфеты, какие делают специально для Храма. Те, что он ел тысячу раз.

– Ну и…

– Ну и то, что в Золотых Кронах они уже давно вышли из моды. Давно и катастрофически безнадежно: здесь и в голову никому не придет угостить мастера Сердца такой приторной… такими сладкими конфетами. Сочтут за безвкусицу! Подумай сама: он тут недавно, всю жизнь провел в совершенно другой обстановке и наверняка чувствует себя одиноко. Если кто-то любит сладкое, то душа у него абсолютно точно не черства, и, следовательно, привет из старой, покинутой навсегда, а значит, уже тронутой легким флером ностальгии жизни наверняка улучшит его настроение. И я уверен, что все желающие проявить себя перед ним берут что-то подороже и поновее, так как вкусов его еще никто не знает. Ну как?

Моя дорогая собеседница выглядела потрясенной.

– Ты велел детям пойти против всей бюрократической машины Сердца и стадиона, – медленно, словно надвигающийся таран, начала она, – надеясь на то, что с помощью вышедших из моды конфет сможешь уговорить мастера Сердца покровительствовать им?.. Ты из сумасшедшего дома, что ли?!

– Да, – облегченно выдохнул я, даже не собираясь стесняться из-за того, что ответ мог прозвучать двояко. Если подумает, что это я про сумасшедший дом, ей же хуже: я приехал прямиком с этого ее ненаглядного стадиона – к слову, как и она.

Хозяйка зала наконец освободилась, и нам вынесли собранный для меня заранее заказ. Его передали стоявшему здесь все это время и чрезвычайно внимательно слушавшему нас курьеру.